Александр Наумов - чернобыльский
сталкер с 15-летним стажем. Теперь - номер один, единственный. Те, кто
начинал с ним, либо умерли, либо больны и отошли от дел. Наумов провел в
зону отчуждения, закрытую радиацией, блокпостами и колючей проволокой,
более 200 "посвященных". В этом году чернобыльские дни впервые совпали с
поминальными и на Наумова - особый спрос. 26 апреля 1986 года,
превратившее Чернобыль из провинциального города в памятник-некрополь,
"постоянные клиенты" сталкера называют днем Наумова - человека,
открывшего им зону.
О пользе сталкеров
В
Чернобыль, бывший украинский райцентр, курорт, некогда примечательный
разве что базой речного флота да пристанью, попасть теперь трудно, да и
стоит это дорого. Нужно подать заявку на поездку в специально созданную
организацию "Чернобыльинтеринформ", заранее объявить маршрут - и ни шагу
в сторону.
С Наумовым проще: у него свои дороги, он знает о
зоне все. И денег не просит: "Зарабатывать экскурсиями на чернобыльские
кладбища - кощунство".
Накануне годовщины взрыва чернобыльскую
зону расширили, признав победу "мирного атома" над человеческим разумом.
Теперь это 65 селений, 2540 квадратных километров территории.
На
"чернобыльских черноземах" живут 2,3 миллиона человек. В зоне
усиленного радиационного контроля - 1,6 миллиона. Непосредственно под
реактором - более 400. Это люди, которым некуда идти: на чистых
территориях им нечего делать и негде жить. Они поделили землю на
"большую" (ту, что за зоной) и свою, больную.
Сам Наумов попал в
зону в 86-м: тогда он, 36-летний капитан милиции охранял станцию Янов в
Припяти. "Когда реактор взорвался, меня подняли по тревоге, и
единственное, что сказали: это серьезно и надолго".
Уже в ту
пору научился различать сталкеров и воров: "Сталкер жизнью рискует, но
дело делает полезное - заставляет людей проникнуться зоной, понять, чем
она живет. А мародеры просто тащат все, что плохо лежит". Хозяйственный
украинский менталитет не может допустить, чтобы в зоне пропадало нечто
"ценное". Будь то цветные металлы или банки с маринадами, брошенные
эвакуированными хозяйками, - все разобрано и растащено по ближним селам,
все пошло "в дело". Даже чеканку с почтового отделения открутили. "Это
была последняя, поросшая лесом память Чернобыля. Люди на эту чеканку
молились как на икону - ждали писем с чистой земли", - сокрушается
Наумов.
Знающему человеку в Чернобыль попасть несложно:
"Деревянное ограждение, по которому шла колючая проволока, прогнило и
рушится. Его меняют на бетонное, но только на Украине. 147 километров,
граничащих с Белоруссией, не закрыты. Это объездной путь в зону. От этой
линии до милицейского райотдела - 60 километров, разве за всем
уследишь".
Наумов в зону не ездить не может: "Я там заряжаюсь".
Говорит, запас прочности ему дал "боевой и трудовой путь": в прошлой,
дочернобыльской жизни Александр - выпускник института физкультуры и
милицейской академии, мастер спорта по гребле и перворазрядник по
волейболу, кроссу и велоспорту. Теперь "зона не отпускает, мешает
дышать".
Сталкерство не помешало ему стать за эти годы
полковником украинского МВД. Начальство к его походам в зону привыкло. А
в украинском законодательстве уголовная ответственность за сталкерство
не прописана. Есть статья "за распространение и вывоз радиоактивных
отходов", предусматривает штраф. Но Наумов не мародер, а сталкер, ничего
радиоактивного из зоны не вывозит. Разве что самого себя. <page> "Зомби" в зоне
Чернобыльское
сталкерство породило легенды. О волкособаках особой лохматости, якобы
расплодившихся после аварии. О кысях - одичавших домашних кошках, вроде
бы живущих в лесах вокруг станции. О зомби, которых якобы породил
секретный объект "Чернобыль-2" - станция загоризонтного обнаружения и
предупреждения о ракетной опасности, одна из трех, разбросанных по
Союзу. По местной легенде, эта станция так повлияла на людей, что они
стали без памяти бродить по зоне - "вроде основную мысль им прервали".
Сталкер
Наумов легенды не признает, кысей и волкособак не наблюдал. Но о зонных
мутациях наслышан . По данным ученых, животные-уродцы в Чернобыле
выводятся в 120 раз чаще, чем в чистых местах. Радиация ударила и по
людям. В Житомирской, ближней к ЧАЭС, области, профессор Коновалов
собрал музей чернобыльских мутантов - невыживших младенцев с двумя
головами и без рук. По сравнению с его коллекцией Кунсткамера - комната
смеха.
Наумов подобные разговоры не жалует - слишком тяжелы для
человека, живущего зоной и дважды возившего в нее свою дочь: "Я провел
ее по самым чистым местам и больше в Чернобыль не возьму. Это не место
для экскурсий".
А "зомби" в зоне действительно есть. После
отмены сухого закона "Столичную", которая "хороша от стронция", наливают
в двух чернобыльских кофейнях. (Хлеб и водка до сих пор остались
"валютой" для Чернобыля, где давно построен свой, радиационный
коммунизм, где многое по талонам и полно брошенного жилья - заходи в
любой дом.) И на темных улицах появляются покачивающиеся "зомби",
пытающиеся дотянуть до дома, не сходя с чистой дороги.
"Не уходить с чистой земли"
- первое правило, которое объясняет Наумов своим "клиентам". Шаг с
отмытого асфальта в сторону, где метровой травой заросли брошенные
чернобыльские дома, - и ты попадешь в радиационное пятно. "Я четко знаю,
где они расположены: за стелой с надписью "Чернобыль", возле
милицейского горотдела в Припяти. Вляпаться в такое пятно - традиционная
ошибка в зоне. Но многие считают, что знают все лучше меня, и поступают
по-своему. У меня есть контрольные, повышенно загрязненные точки в
Чернобыле, я там замеряю радиацию: на кладбище, где было дерево в форме
герба-трезубца (символ постчернобыльской Украины), на площадке отстоя
радиоактивной техники. Кто-то в 86-м решил, что пожарные машины,
"Кразы", "Камазы", бульдозеры и покрытые свинцом самоходки, гасившие
Чернобыль, вскоре можно будет использовать. Фоновые уровни там были
такие, что вблизи фотографировать нельзя - пленка засвечивалась. Такой
же "брак" у меня был, когда я в 86-м снимал вертолеты, забрасывавшие
песком реактор.
На приборной доске одного из огромных
бульдозеров я видел надпись: "Помни, тебя ждут дома". Дом тогда казался
близким: в 1988 году заявили об окончании первого этапа ликвидации
чернобыльской катастрофы. Так что мы живем во втором, нескончаемом".
Наумов
показывал зону и одиночкам вроде меня, и группам по 5-6 человек.
Журналистов уважает: "От них польза - напишут, людям о ЧАЭС напомнят".
Приходилось водить и иностранцев. Больше прочих глянулись немцы: "Хорошо
подготовлены и экипированы, у них серьезные дозиметры и подходы к
делу". Не плохи англичане, им "интересно, чем живет эта земля и ее люди,
пережившие катастрофу и социальные потрясения после нее".
По своим маршрутам водит только тех, кто "в Чернобыле смыслит". Других в зону не берет.
Сюрпризы радиационного юмора
Припять
- третий, самый сложный для сталкерского прохождения чернобыльский
периметр. (Первые два - 30- и 10-километровая зоны.) Припять умерла -
нет ни единого человека, главный стадион скрыла березовая роща, а бетон
многоэтажек пробили цветы. Сквозь них уже не виден крупнобуквенный
призыв: "Хай атом будет рабочим, а не солдатом".
Припять -
любимое место Наумова, он здесь знает особые тропы. Поднимается на 14-й
этаж и через выросший на доме лес фотографирует саркофаг взорванного
реактора. Он виден с любой точки, хоть из Припяти, хоть со
старообрядческого кладбища - просвечивает через покосившиеся кресты. На
них - треугольные таблички: "Опасно, радиация". "Находиться там можно
совсем недолго. Как-то водил туда питерских телевизионщиков. Барышня их
на кладбище свои вещи забыла. Предлагала водителю 20 долларов, чтобы
принес. Я посмеялся и сбегал за пять копеек - не привыкать. А москвичи
любят сниматься на станции возле щита, где написан уровень радиации. Я
тихонько переправил цифру со 140 микрорентген на 200 рентген. Они дома
напечатали пленку и бросились по врачам, мне стали звонить. Я честно
сказал: "Это шутка". Так они еле поверили, что уцелели".
Наумов,
человек своеобразного, радиационного юмора, нравится не всегда и не
всем и сам это понимает: "Одна московская группа, уезжая, все клялась,
что вернется, только не с этим "придурковатым сталкером, который людей
по грязи таскает". <page> Стар и мал - все под Богом
Самоселы
для Наумова - особая забота. Именно он начал знакомить коренных
чернобылян (не путать с вахтовиками-чернобыльцами) с журналистами.
Десять
лет назад Наумов сосватал "Известиям" своего "протеже" - лодочника
Ивана Томенка, уехавшего было из Чернобыля, но вскоре снова вернувшегося
в зону. Теперь Ивану Моисеевичу - 74. Его жена Валентина, угощавшая нас
ненормально огромными яблоками и дававшая на дорогу двухметровые
георгины ("пусть в Киеве подивятся), недавно "сгорела", Иван Моисеевич
остался один. Бодр и розовощек, ест радиоактивные грибы и не менее
"наполненную" кабанятину и делает лодки - в доаварийные времена он был
мастером, лучшим во всем Чернобыле.
Говорит: "Пасха скоро, и
выселяли нас тоже под Пасху. Даже продукты не позволили взять, так все и
пропало. Ничего, в этом году как следует попраздную - теперь никто из
хаты не выгонит". В ознаменование своей победы повесил на воротах гордую
табличку: "Здесь живет хозяин дома". Сыновья-тройняшки обещают привезти
к Моисеевичу на каникулы правнуков. Сталкер Наумов это не приветствует:
"Сколько ни предупреждаю - тут грязно и опасно, но люди все равно тащат
в Чернобыль детей".
Два года назад в зоне родился ее первый
ребенок - девочка Мария. Местная работница Лида Савенко произвела дочку в
47 лет, говорит, радиация сделала ее плодовитой. Назвала "с целью
возрождения зоны - от Марии ведь наш Бог произошел".
"Наш" -
уточнение правильное. Чернобыль - место многоконфессиональное. Наумову
это известно как никому другому. Только по его наводке я нашла
затерянные в зонных зарослях могилы еврейских святых - цадиков Тверских.
Первый из них, Нахум, умерший в городе в 1768 году, стал
родоначальником Чернобыльской ветви хасидизма. До войн, погромов,
открытия границ Чернобыль был еврейским местечком, здесь стояли 20
синагог, ни одна ни уцелела.
"Последователи учения цадика Нахума
есть в Штатах, Израиле, прочих странах", - рассказал мне главный раввин
Украины Яков Дов Блайх. Раньше они часто совершали паломничество в
Чернобыль. Теперь поток иссяк. "Видимо, уразумели слова цадика
Тверского: "Здесь плохое место". Они лишний раз подтверждают: Чернобыль -
город мистический, где прошлое хватает за фалды".
Нечистый огонь
В
поминальные дни зона, которую не смог отмыть ни один дезактивирующий
раствор, пытается очиститься огнем. Огонь гасить нечем. "В Чернобыле
умирают не только люди, но и колодцы: оставленные без присмотра, они не
дают воды".
Пожары начинаются, когда на покосившиеся
чернобыльские кладбища допускают бывших жителей этих мест - поклониться
родным могилам. С горя выпивши, они поджигают старые кресты и надгробья:
"Не доставайтесь же вы никому". Чернобыльский лес вспыхивает спичкой.
Когда
горит лес, всему живому нужно скрыться. Это второе правило сталкера.
Огонь повышает уровень радиации в 10 раз, взметая в воздух то, что
вобрали кора и корни. "Раз оказался на дороге между двумя горящими
лесами. Еле успел выскочить - жарко очень было и тяжело - со мной же
люди, - рассказывает Наумов. - А когда тушили село Старые Шепеличи, я
даже не заметил, что горю, пока меня водой не окатили. Сказали: сапоги
дымились". <page> Надежда и сыновья
Наумов
говорит, что чернобыльская зона живет надеждой. Сталкеры - ее сыновья.
Зона надеется на возрождение, и Наумов подсчитал: "Через 80 лет
закончится полураспад стронция. Зону можно будет считать относительно
безвредной". Да и как может быть иначе, если ее оживлением занимается
лично Кучма.
Кучма Николай Дмитриевич, начальник отдела
радиоэкологии Чернобыльского научно-технического международного
исследовательского центра, - автор идеи оживления леса в зоне. До аварии
лес был основной статьей чернобыльского экспорта и снова должен стать
ею. Теперь деревья "берут" на трети площади зоны и вывозят в чистые
земли. Есть теория, что радиационная пыль осела в коре, и "ошкуренные"
деревья вполне безопасны. Экспериментаторы выращивают в новых хозяйствах
рыбу и скот, сюда слетаются работать со всей России - от Мурманска до
Москвы - в надежде на хорошие заработки. Чернобыльскую продукцию потом
доращивают в чистых зонах и продают. Наумов уверен, что этот экспорт
контролируется и безопасен.
Но неимоверно расплодившееся зверье
создало зоне новую проблему: чернобыльскую охоту. Пострелять приезжают и
депутаты, и чиновники разных рангов. Сталкер этого не понимает: "Зона -
территория беды, а не развлечений". Он рассказывает, как лично
разоружил отряд охотников: "Я тогда еще служил в чернобыльской милиции,
со своей ротой ездил по селам, забивал в хатах окна и двери
крест-накрест - чтоб мародеры не забрались. В брошенной школе нашли
экипировку игры "Зарница": муляжные автоматы, точь-в-точь - настоящие.
Ребятам загорелось их взять, выбрали, какие почище. Заехали в лес, а там
- компания охотников. Я им: стоять, стреляю без предупреждения. Мои
ребята засели в "уазике", вроде как на прицел их взяли. Охотники
сдались, оружие мы конфисковали. А когда эти здоровые мужики узнали, что
их взяли на игрушечную "пушку", чуть в обморок не попадали - ружья-то у
них дорогущие были".
В Чернобыле есть памятник, к которому
Наумов никогда не водит людей. Странный, похожий на пасхальное яйцо
размером с дом, он был подарен Украине Германией и долго кочевал по
стране, пока не оказался в Чернобыле. Монумент называется "Послание
потомкам". Местные зовут его "стеной плача" (не прошел опыт хасидов
даром). В памятник складывают записки с текстами, которые прочтут через
100 лет. Наумов говорит, что надолго загадывать не привык, но если б
решил обратиться к потомкам, то написал бы: "Помните, это было, есть и
будет".
Наумов переживает, что уже сейчас в зону "приходят люди,
которые ничего не знают о Чернобыле". Выросло поколение, родившееся
после взрыва и мало что ведающее о нем. Но до сих пор не все известно об
аварии и тем, кому довелось ее пережить. Накануне нынешней
чернобыльской годовщины Наумова ожидал сюрприз: Служба безопасности
Украины обнародовала полсотни документов архива ВУЧК-ГПУ-НКВД-КГБ, из
которых следует: чернобыльских взрывов было два. Первый - в 1982 году,
он спровоцировал повышение радиации на станции и вокруг нее. Причиной
трагедии 1986-го стали некачественные комплектующие из Югославии. ЧАЭС
была выстроена с нарушениями. О возможности ЧП спецслужбы предупреждали
ровно за два месяца до аварии. Но Чернобыль случился и будет жив и
опасен еще 24 тысячи лет.
"Я очень надеюсь, что над разрушенным
энергоблоком вырастет пирамида - огромный саркофаг, который сделает
людей защищенными для зарвавшегося атома. Пусть эта пирамида
свидетельствует: "Здесь был реактор, который никому и никогда не будет
опасен". У меня есть чернобыльская выслуга, у меня - три большие звезды,
я получаю достойные деньги. Мне вроде бы не на что жаловаться, и я
знаю: исчезнет реактор, но зона и ее сталкеры - останутся".
: 1